В 1936 году по велению Правительства во главе со Сталиным нашу семью в числе других высылают с Украины. Жили мы в селе Малый Чернятин Старо-Константиновского района Каменец-Подольской области (ныне - Хмельницкая область).
Родители были середняками, а может и бедняками. Состав семьи Горецких: отец - Горецкий Дызик Станиславович, 1904 г.р.; мать -Горецкая Станислава Феликсовна, 1905 г.р., из рода Веселовских; сын -Горецкий Станислав Денисович, 1926 г.р.; сын - Горецкий Фабиян Денисович, 1931 г.р.
Когда нас выселяли, то все забрали, а с собой разрешили взять только то, что могли и что необходимо на первый случай. Нас везли в товарных вагонах, в которых перевозили скот.
Сколько дней и ночей стучали колеса вагонов, не помню, а выгрузили нас на перегонном пункте, который потом стал называться станцией Джалтыр (Жалтыр или Жалтырь). На чем нас отправили с этого пункта - на лошадях или на автомашинах, - не знаю. Прибыли мы в Казахстан, предполагаю, где-то весной. Поселили на том месте, где домов еще не было, а торчал только колышек «Точка № 12»(впоследствии село Первомайка). Таких семей, как наша, прибыло не менее 250.
Казахстанская степь
Родители мои и все взрослые других переселенцев принялись за строительство небольших домиков - времянок.
В первую очередь, конечно, возвели пекарню. Очень вкусный хлеб выпекал немец по фамилии Вольф.
Где мы обитали первое время, я не помню. Может, в палатках или во временных землянках. Кругом ничего не было, кроме большого открытого ветрам пространства: степь да степь...
Кое-как обогревались, готовили в печках кушанье из содранного с дёрна сухого отмершего ковыля. Насобирали целую скирду такого ковыля.
К осени построили несколько домов, которые были на двоих хозяев, семьи отделяла одна общая стена. Нас поселили с двоюродным братом Горецким Болиславом. На второй год возвели больше построек, и нам отвели полдома. Топили дома кизяком, а также трубчатым камышом, который в зимнее время косили за 25 километров на озере Шенкоркуль.
Отец работал в колхозе ездовым на сельхозработах. Мама - в огородной бригаде, которая находилась неподалёку от хаты.
В первый год распахали целину, конечно, не на 1000 га, а где-то, думаю, на 700-800 га. Весной засеяли пшеницей. Урожай удался хороший, из него начисляли на трудовой день (трудодень) и немало. Кто не хотел получать, привозили и вываливали заработанное во двор.
Не помню, в каком году отец поехал на Урал на заработки по заготовке леса. Там поломал ногу. Вернулся домой калекой, хромал. Снова стал работать в колхозе с лошадьми - ездовым.
Был у нас крупный рогатый скот. Сено с отцом в основном заготавливал брат Станислав. Возили заготовки с поля на базу скотного двора.
В зимнее время в бестарках (брички, приспособленные для перевозки зерна) доставляли зерно на станцию Джалтыр. Один день добирались до Астраханки, нашего районного центра. Там на заезжем дворе пять-шесть саней ночевали. Утром - 12 км до Джалтыря, сдавали зерно и отправлялись обратно на заезжий двор переночевать, а утром, на третий день, домой - 60 километров от Астраханки до Первомайки.
Началась война. Отец все еще работал в колхозе до 1942 года. В мае 1943 года забирают отца и брата в Трудовую Армию и отправляют в Караганду. Они работали на железной дороге рабочими. После этого брата Стасика забирают в армию. Мы с матерью посылали им продукты. Колхоз выделял подвозы и направлял односельчанам на станцию Джалтыр, а там - в товарняк грузили и в Караганду отправляли (и не только с нашего села, но и с других точек -с 10-й (Каменка), с 11-й (Камышенка), с 13-й (Лозовое), с 14-й (Приишимка).
Мать меняла у казахов пшеницу на тряпки. Пшеницу иногда собирали на токах: остатки вместе с землей подметешь, потом дома пересевали сквозь решето, захваченное для этой цели с собой. Этим добытым продуктом кормили курей, гусей, свиней, а брату и отцу отправляли мясо живности. А выменянное матерью зерно я на жерновах перемалывал, делал их из этого хлебушек, сухари отцу и брату, да и себе на питание оставалось.
Весной километров за 8-10 ходил собирать колоски. Идешь, а навстречу люди, опухшие с голоду. Одним днем увидел, как на дороге женщина с голоду умирает и не в состоянии подняться. Кроме того, что молол на жерновах, готовил махорку, а один стакан махорки стоил, что одна булка хлеба - 100 рублей. Бумажные деньги были большие, за что их назвали «портянки».
Мать немного экономила на масле сливочном, на гусях и махорке и возила на лошадях в Акмолу за 130 километров. Добирались два дня до Акмолы: первый день ночуют в Семеновке (это составляло где-то полпути), два дня - туда, два - обратно, два - на базаре, проходит шесть дней. Я сам один дома управляюсь со скотиной и мелю на жерновах. Хожу в школу. Кроме колосков и зерна, ходил с тяпкой в колхоз на огород, копали вручную картошку. Картошка попадалась редко, но ведёрочко накапывали.
На зиму корове немного сена покупали, а остальное получали после уборки капусты. Ходил с лопатой, рубил листья на целую подводу. Мать брала быка и привозила все собранное домой, выгружали в коридор, а зимой наберем, сколько надо в дом или в сарай, оттаиваем и скармливаем корове.
В летнее время от школы ходили собирать колоски, пропалывать зерновое поле от сорняков.
Во время сбора огурцов выезжал на быках на колхозное поле, грузил в бестарки и отвозил в погреб. Помогал взрослым разгружать все привезенное. Так, во время войны на каникулах три месяца трудился в колхозе: убирали хлеб лобогрейками. В упряжке было две пары быков, на сиденье сидел погоныч, а я на второй паре быков управлялся, чтобы быки шли ровно вдоль хлебной нивы. За погонычем стоял рабочий и убранное сбрасывал вилами с рабочего места лобогрейки (там собиралась основная масса). Недаром лобогрейка так называлась: весь трудовой день рабочий на жаре, пот со лба ручьем течет.
В 1943 брат Стасик отправился на фронт. Отец потужил и 19 декабря 1944 года умер - пришла нам телеграмма. А по брату Стасику получили извещение по окончанию войны, что он пропал без вести. Правда, впоследствии он нашелся и остался жив.
После войны на каникулах, после школы, работал на полевом стане: сгребал сено конными граблями, скирдовал солому с комбайнов «Коммунар», «Сталинец». Комбайны в военное и послевоенное время были первобытные: солома собиралась в самодельные копнители. Сидишь на комбайне, следишь, а как только набралось доверху - дергаешь веревку, и копна вываливается. Вываливать нужно было на одном уровне. Пылища на комбайне неимоверная!
Ездил в лес со взрослыми за 100 км от села, привезу себе удилище и какую-нибудь палку для постройки.
Одно время возил воду на полевой стан в столовую. Бочка 100-ведерная, попробуй, наполни - сто ведер, глубина не менее 5-6 м. Для скота возил от речки, там легче: заедешь в реку по балке, где лежит речка и, раз-раз,— наполнил. Один случай помню с этими быками. Заехал в речку раз, набрал воды. А телегу устанавливаешь так, чтобы быки были направлены на вывоз, а вывозить надо немного по уклону берега.
Начал трогать — быки не хотят, т.е. попался один из них такой натуристый и ни в какую. Я - за веревку (налыгач), они не хотят. Я -нагайкой по морде, они стоят. Сел я на телегу подумать, а они как дернут на подъем. Бочка упала и рассыпалась. Подобрал я быстро клепки и - в Стройучасток. Собрали её. Поехал снова, налил и другой парой быков вывез с речки. Перепряг своих и направился на полевой стан, что в 8 километрах от села.
Домик в Первомайке
Спали на полевых станах на соломе, застилая ее стареньким плащом. Питались в столовой.
Так как поляки были под наблюдением спецкомендатуры, то их из района не отпускали учиться по специальности. Хотел выучиться на киномеханика где-то под Алма-Атой, не пустили.
В 1949 году брат Станислав приехал из армии. Часть его стояла на Украине, хотел там остаться, но в связи с такой обстановкой вынужден вернуться в Казахстан. Сначала он оформился монтером телефонов, не понравилось. Уехал в райцентр Астраханку. Там работал шофером в райисполкоме. Завел знакомство и через главного агронома Райсельхозинспекции Кима договорился, чтобы и меня направили на учебу.
В 1950-51 гг. я учился в одногодичной Шортандинской агрошколе. По окончанию меня приняли в МТС (директор Трофимов Степан Яковлевич) участковым агрономом. Участок был в районе 13-й и 14-й точек: колхоз Степное с присоединенным Куркемом. Это от дома 60 км. Обслуживал на лошади, на попутных машинах, на велосипеде в летнее и в зимнее время. Во время сильного ветра со Степного я цеплялся на велосипеде веревкой к мотоциклу знакомых, так быстрее можно было добраться.
В 1953 году экстерном окончил 10 классов. Потом переводят агрономом в колхозную МТС, я выбрал 13-ю точку - это в 6-ти км от нашего села.
Со своим другом Миссаль Э. Т. в 1951 году мы поступаем на заочное отделение Петропавловского техникума, которое окончили в 1956, после чего вновь поступаем на заочное отделение в Целиноградский сельскохозяйственный институт (время учебы -1961-1967).
Много еще я профессий и специальностей испробовал, много потрудился, как говорят у нас - «намантулился». Но самым трудным периодом было выселение и жизнь начинать на новом месте...
Медаль "За освоение целинных земель"
Родных по нашему роду Горецких-Веселовских осталось немного, да и живут они по всему свету. Мой двоюродный брат, Свинтицкий Виталий Францевич (из рода Веселовских), и все его родственники живут в городе Свидница (Польша).
По линии Веселовских у моей матери, Горецкой (Веселовской) Сталиславы Феликсовны был брат Веселовский Бронислав Феликсович. У него был сын Генек Веселовский. Он, по-видимому, живёт на Украине (356000, Украина, Ровенская область, г. Дубно, ул. Полуботка, 6А. )
Дети его: Новосад (Веселовская) Регина, дочь Оксана (23 года), приёмные дети: Саша (29 лет); Павел (25 лет) - г. Киев. У Регины - сестра Нина (1949 г.р.) - г. Чертков, Тернопольской области: трое детей - дочь Люда (во Львове с семьёй), сын Всеволод (9 лет), сын Виталий - 25 лет, дочь Света - 24 г.
У Регины есть ещё один младший брат Веселовский Леонид (1961 г.р.). Живёт он в с. Бучачы Тернопольской области с детьми: Володя (11 лет) и Гелена (8 лет).
У Нины есть брат Витя (1949 г.р.), у которого 4 детей: Алёна - 28 лет; Володя, Света, Дима. Они проживают в г. Ханты-Мансийске Тюменской области.
| 
